Сергей Ситало. Вечер

посвящается
Вале П.

Сегодня был день рождения Миши. Мое впечатление было переполнено мыслями о сытной и вкусной еде - единственная радость от таких праздников; поздно вечером я взял почитать Бунина, уже темнело, в приоткрытое окно веяло такой свежестью и бодростью, что стало даже удивительно той разности воздуха в квартире и на улице. Немного почитав, одевшись потеплей, я вышел на улицу, не в силах больше сопротивляться этому аромату.

На душе легкость, бодрость, возбужденность этим чистым, пахучим, лесным воздухом, этими вдруг нахлынувшими воспоминаниями. Помню, как два года назад, в одну ясную теплую ночь лета, мы с Димкой совершили марш-бросок: Ланино, дорога через институты, Отрадное. Было уже два часа ночи, а мы шли и шли прямо посредине шоссе с плеерами на ушах, утонув в чудесную сказку. Тишина, мерцанье звезд, ночные сказочные тени, лес. О да, тогда я был беззаботно счастлив Той, которой суждено было принадлежать мне и только мне уже навсегда… Помню ночные, бесправные поездки на машине, когда я воровским образом уводил машину из гаража отца. Вот как сейчас: легкий шум мотора, наше ночное издевательство над каким-то водилой, погоня, я даже чувствую, как у меня тогда устала нога на педали тормоза. � я совсем-совсем не жалею о том времени - я брал столько свободы, сколько могла вместить в себя моя душа…

Я сворачиваю в парк. Свет от фонарей мерно пронизывает все вокруг, заливая серебром. Поначалу ничего не видно, только свет-серебро и тьма, но глаз привыкает, и вот уже деревья, кусты просматриваются и даже корни на дороге. Там, на озере, гремит музыка, играет Стинг, и эта мелодия так здорово переплетается с лесом, с ночью, с теплым душистым воздухом, что становиться волшебно. Я выхожу на дорогу, огибающую озеро, и по правую мою руку шумят листвой и качаются березы, а по левую, за озером, все громче и громче, по мере приближения, играет дискотека. Я нахожусь в центре, на границе природы и цивилизации, чуть ли ни приплясываю, сажусь на лавочку, в восторге и какой-то телесной страсти и душевном упоении слушаю музыку, шелест берез, смотрю на воду, на серебристые полосы на ней от фонарей каких-то непонятных палаток на том берегу…и, боже, эта та лавочка, на которой я сказал Тебе: "Люблю". В тот момент вся бездна звездного неба перевернула и засосала меня в свой океан любви, и я чуть не лишился чувств, взяв Твою славную, маленькую и такую вдруг ставшую для меня родной ручонку.

�, кажется, что здесь, среди леса, музыки, озера, ночи, огней, чувство, овладевшее мной, -- миллионная доля того, что было на этой лавочке, в этом парке, в той берёзе и в том теплом пробуждающем дожде…

Помню поздний вечер, один из первых наших вечеров; зажженная нами маленькая и толстая немецкая свеча из красного воска. � как будто свечичный фонарик открыл нам розовую сказку, розовую ночь. Мы пили чай, но совсем его не замечали… Твоя рука в моей руке; Твои глаза, волосы, шея, грудь - всё залито розовым. Я не верю в своё счастье и счастлив, я думаю, что сплю и уже что-то родное и радостное поселилось во мне. Мы сжимаемся в объятьях, и Ты с такой удивительной силой меня обнимаешь - я знаю, что Ты слишком долго ждала меня, этого счастья жизни, столь много раз ускользавшего от Тебя… � я тоже чуть не плачу, благодарю Бога за столь искренний подарок длиной в целую жизнь…

Я иду дальше, огни освещают весь мой берег, и, наверно, оттуда видно и меня - оборачиваюсь назад, но там сумрак, даже луна светит ярче. Музыка гремит все громче и громче, мелодии сменяются на какие-то дешевые и пошлые; я замечаю сначала одного сверчка, одиноко пищашего около дороги и не замечающего весь сумбур грохота, потом второго, третьего, четвертого, вижу любовную пару на скамейке, на мгновение представляю тишину и, о господи, зачем, зачем эта музыка, этот дикий грохот?! Я хочу слушать ночь, музыку ночи, леса, ветра, озера, этих сверчков, но нет - не совладать им с этим грохотом, не прорваться - слишком близко я подошел. Прохожу огни, палатки, слышан пьяный дебош, ругань, вижу лица людей-животных… Ни о чём не думаю, спешу домой, да, домой, к Тебе домой. Да, через два года мы пытаемся жить вместе… я уже вижу Тебя в одном халатике, наверняка читающей что-то, Твоё посвежевшее лицо после ванны, выразительные глаза, губы, нос, ощущаю Твой запах… Я прохожу по дороге в парке. Опять бесчисленные зигзагообразные лучи серебра, разлитые фонарями, и, кажется, шумят от ветра только берёзы, а стволы некоторых белеют столь яркими пятнами, что даже удивляешься: не фосфором ли они покрыты - и ведь на миг верится - подходишь, потрогаешь, но нет, конечно, никакого фосфора; а сосны, несмотря на ветер, будто замерли и стоят, верные тишине ночи. Я помню, как стоял тут у перекладины и как бешено билось и замирало сердце от шагов по темной дорожке - не Ты ли, но очень скоро распознал я Твои шаги и быстро узнавал Твою милую, уверенную, женскую походку с небольшим "раскидыванием" ног по сторонам. � как сводила меня с ума это Твоя походка … да и сейчас, моя милая, я спешу к Тебе.

Сентябрь 1997 г.