Сергей Ситало. Сильно, нежно, навсегда... Весна (Часть I)

Весна! Как прекрасно чувство весны, как прекрасны ее запахи и свобода воздуха!

Cередина марта. Вчера было солнечно, и стайки ручейков, словно воробьи, гурьбой хлынули по краям дорог, весело щебеча и перекидывая соринки в мутной воде. Сбегавшие с разных сторон ручейки, с разных дорог и обочин, если не попадали в зловещие канализационные люки, то собирались в большие грязно-мутные лужи по окраинам дорог. Ветра не было, и зеркальная гладь наиболее больших луж четко отражала полуденное солнце, и только снующие по дороге машины бурно волновали эти зеркала, норовя наградить сотнями брызг близстоящих людей… Выходя из дому в полдень, заметно щуришься на солнце, думаешь, что привыкнешь, но тщетно, небесное светило уже высоко, и яркие лучи его, отражаясь от белого снега и искрясь в нежных переливах веселых ручейков, щекочут глаза до слез, даже в тени не скрыться. Добредешь до остановки, закроешь глаза – и блаженный трепет боли ослабляет свой порыв…

Воздух чистый, прохладный, пахнет весной… Вот странно, чем, казалось бы, ему пахнуть – зимой ведь тоже бывают оттепели и ручьи, но нет - нет того особенного запаха. Словно запах пробуждения и новой жизни источает все вокруг. Голубые пушистые ели еще больше распушились, растопырив свои иголки навстречу солнечным лучам, а голые деревья и кусты будто зашевелили своими корявыми руками, ловя невидимую жизненную энергию…. Все искрится и радуется, и, вдыхая этот запах новой жизни, трепетное сердце исполняется жаждой нежной любви и страсти. Больше нет зимнего сна, и как жаждущий путник в пустыне требует воды, так и сердце требует любви… Холодный зимний взор преображается, тает, и милый “пушистый” силуэт лихорадит сердце. Почти не вижу и не помню лица Её, только силуэт: стройные ножки, весенняя курточка, милая головка. Душный, ужасный автобус – я здесь только, чтобы быть рядом, не видя и не слыша Её, только чувствовать, чувствовать Её присутствие там, где-то среди людей, в другом конце автобуса… Все, приехали. Выходим. Ура! Опять солнышко, опять его лучи ласково приветствуют и опаляют блаженной болью глаза до слез. Она неторопливо сходит, идет, оборачивается по сторонам, ищет глазами и, о боже!.. смотрит на меня – не долго, как будто мимоходом, “успокаивается” и идет дальше – значит, нашла! Маленький, чуть вздернутый милый носик, большие глаза, еле заметная улыбка, ах, – ангел, подбежать бы, взять за руку и поцеловать, и никак не меньше, от меньшего можно просто умереть… Но я медлю и сомневаюсь – а сказка ли это, не поймет, обидится… глупо. Сердце стучит в висках и жаждет, я иду следом, и холодные, судорожные волны раз за разом накатываются, пронзая душу и тело. Ничего не могу поделать, время ушло – куда я теперь такой? Что сказать, что спросить, как остановить? Который час, а в каком отделе Вы работаете – бред какой-то, от этого меньшего просто можно умереть… А солнышко припекало и припекало, снег серел, таял и сообщал ручейкам все новые и новые заряды энергии, смеха и веселья.

Ах как прекрасна весна, как прекрасны ее запахи – запахи любви и жизни! � нет ничего больнее одинокой весны! Когда остается чувство неразделенности счастья и недостижения его, когда оно так близко и не хватает только самого ценного и главного для счастья – человека, которому можно подарить самое ценное и прекрасное на Земле – душу.

Сегодня ночью похолодало, выпал снег, но не сухой, а мокрый, все припорошил и скрыл от глаз следы живительной энергии прошлого дня. Утром идешь по заснеженным улицам - снег под ногами удивительно хрустит, и кажется, что опять зима, холод, долгие зимние вечера. � в сотый раз встает перед глазами все тот же милый женский силуэт; порой кажется, что сердце не выдержит жажды любви и бросится на первый попавшийся милый образ, и это будет очередной удар, который получит моя душа, с которым я стану еще сильнее и еще слабее…

А похолодало-то не на шутку – надолго, на две недели, и только ледышки хрустят под ногами – замершие ручейки, превратившись теперь, действительно, в стайки воробьев, которые, словно живые дрожащие шары, громко чирикая, то и дело шумно срываются с одного куста и летят на другой. А ветки деревьев и кусты под ними бурно дрожат, коченеют, отдавая им свое тепло…

Ах, как не хочется верить в зиму, в холод, когда уже весна опалила тебя своей теплотой – по какому-то неведомому смыслу одеваешься легко, не по погоде, и холодный ветер зло и насмешливо сквозит через весенние брюки по твоим ногам – а! холодно, но иначе – потеплее одеться не могу, не могу изменить себе, своей надежде и мечтам на солнечное и теплое…

Ну вот, я уже неделю не видел Её, не приближался к Ней – гнусный холод, тяжело ему сопротивляться, особенно когда он везде: в окружающем тебя пространстве, в природе, в людях - поневоле поддаешься, замерзаешь. На работе куча бумаг, дискет и файлов - вышел срок, и начальник что-то бубнит и требует, куча вопросов и куча ответов, заказы, отказы… Дома пустынность и уныние, шевелящаяся аспирантура хочет тебя…

Но разве тоненькой свечке, ее дрожащему пламени бывает когда-либо холодно, даже в лютую стужу?!

Сегодня поздно шел с работы на обед – часы показывали два часа дня, шаги мои гулким эхом отдавались в большом темном коридоре завода, кругом ни души - все давно на обеде. Вот уже я прошел половину пути (коридор триста метров), как вдруг вижу: из предпоследнего прохода выходит Она и идет, не обернувшись, не заметив меня, по направлению к выходу, к главной проходной; идет быстро, энергично; между нами метров сорок. Как не узнать! Её походка, Её силуэт, Её ярко-оранжевая курточка! Ах как я мог забыть, усомниться, замерзнуть! � сердце бьется все в убыстряющемся ритме, и волны души зашелестели, закружились, ударяя в голову, – сейчас обязательно догоню, позову, приглашу на обед. Нет, не побежал, просто пошел быстрее… Догоняю - между нами метров двадцать, вот и конец коридора, Она теряется из виду за небольшим поворотом, а там, дальше, лестница вниз на первый этаж, к проходной. Спускаюсь… Её нет! Как же так, ничего не понимаю. Сиротливо оглядываюсь по сторонам, озираюсь – да как же это?! Но нет, нет Её! Бросаюсь на улицу – и там нет… О дьявол! О боги! Злая шутка холодной зимы, замерших ручейков… Смутно понимаю: ведь лестница ведет не только вниз, но и вверх; но ведь никого не должно быть: обеденный перерыв. Ноги мои постепенно теряют чувствительность, заплетаются – опустошенность в душе, в сердце, леденящая, сжимающая… ах, надо было Её все-таки догнать. Неторопливо бреду по направлению к придорожной забегаловке – на заводе не кормят, домой ехать не могу, нет сил. Заползаю, сажусь за единственный свободный столик, что-то заказываю… - ах, и есть не хочется. Вилка в руке сама неохотно ковыряет еду в тарелке, желудок даже и не напоминает о себе чувством голода, рефлексы притупились вследствие прошедшей нервной атаки… холодно, больно… и чего же ты ждешь…

- РЎРІРѕР±РѕРґРЅРѕ?

- О да! Конечно… Вот меню, заказывай. Здесь, по сравнению с другими подобными местами, неплохо кормят.

Молоденькая, совсем молоденькая – не ожидал так увидеть вблизи: нежное личико, прическа каре, большие улыбающиеся нежные глазки, улыбка, милый носик, обтягивающая футболочка. Красивая, не то чтобы в классическом стиле, но все же, для меня…

- Давно здесь работаешь? Учишься?

- Нет, пока что не учусь. Поступала прошлым летом в институт, на филологический, но, увы, пролетела. Работаю с осени, в сборочном цехе.

- А я первый год в аспирантуре, вот тоже подрабатываю. Хорошее место, почти ничего не делаю, а деньги платят, причем неплохие. В основном, занимаюсь своими делами.

- Меня тоже не очень трогают – сижу занимаюсь, читаю книжки. Но только скучно здесь: городишко маленький, кругом все одно и то же, выйдешь из дома - и обязательно кого-нибудь встретишь знакомого, фу, противно.

Ой! Ой-ёй-ёй, ох уж мне эти скучающие особы! Развлекай их, развози их по дискотекам, по злачным местам – не хочу. “Ну что тебе еще, моя кисонька, куда мы на этот раз поедем, хочешь конфетку?” – терпеть не могу… Ну что, я почти освоился, осмелел, захотел есть – борщ почти остыл, но и от этого, и от переживаний моих стал как будто еще вкуснее, чем был… ням-ням, скучно Ей, видите ли.

- Хочешь великих потрясений?

- Да нет, просто люблю, когда вокруг суета, когда все вокруг тебя бегают, что-то делают, суетятся - веселей как-то.

- А я пожил в Москве пять лет, все – мне хватило и беготни, и суеты. Нет, мне здесь нравится - тихо, спокойно; может, у меня такой период в жизни, тишины и спокойствия. А если что, то можно съездить в Москву, развеяться.

Глаза в глаза. А у Неё они коричневые, светло-коричневые. Они как магнит, не могу оторваться, притягивает и притягивает, нежное, милое личико… поцеловать бы, и никак не меньше. Смотрю на свое счастье боязливо, нежно, пристально, наверное, так нельзя – слишком открыто, но очень хочется. Что Она чувствует? А бог Её знает. То же, что и я, или нет? Кажется, нет – не голодный Её взгляд, спокойный, размеренный. Совсем Она молоденькая, “несвободная” в чувствах, наверное… только лишь наверное…

- Меня зовут Егор. А тебя как?

- РђРЅСЏ.

- А-н-я, - протянул я. – Аня, что сегодня вечером делаешь?… Может, сходим прогуляемся?

- Ой, нет. Сегодня не могу, мне сегодня к репетитору вечером, надо еще подготовиться. У нас же вступительные в мае, рано, а поступать надо…

Я за ними почти не ухаживаю, к чему ухаживать, если уже люблю. Не хочу ухаживать - хочу любить. � пускай я Её почти не знаю, пускай для меня Она все же загадка и неизвестность, но ведь и не бывает “простой” любви. �ли все, или ничего, смысла ждать нет, только здесь и сейчас, говорю это не в хотенье, но в оправданье, потому что уже люблю сильно, нежно, навсегда…

Март 2000 г