Сергей Ситало. Москва

"Аа-а-а-афф!" - я зевнул во весь рот… Восемь часов утра… Егор обещал мне позвонить в шесть, разбудить. Ну вот, теперь я проснулся сам - Егор, как всегда, проспал, думаю я, вот дьявол. Теперь все планы наперекосяк. Набираю его номер телефона…

- Ой! Привет Кузьма! - я даже не произношу ни слова, а Егор уже кричит мне в трубку тоном удивленного сожаления. - Я совсем забыл Тебе позвонить, пью сейчас кофе, скоро заеду; ну я, конечно же, проспал, вот только встал в семь часов.

- Охо-хо-хо-хо, ладно, - и кладу трубку.

Мы с ним хотели выехать сегодня в Москву пораньше, чтобы избежать пробок на дорогах, но теперь, увы. Чувствую себя отвратительно, как, впрочем, почти всегда по утрам; сплю, сплю, семь-восемь часов сплю и никогда в будни не высыпаюсь, прямо не знаю, что делать: к доктору сходить, что ли. Нет, не подумайте, что я на ночь наедаюсь, отнюдь, ем за три-четыре часа до сна, и то немного… Психика не хочет так скоро и резко отпускать меня из своих снов на волю, в день. Видно, ей по нутру только процессы постепенные, сглаженные, без лишних скачков… Встаю и в полудреме бреду в ванную комнату, беру там зубную щетку и направляюсь на кухню, хватаю со стола джезл, возвращаюсь в ванну, наполняю его водой - ой! а зачем это я? Вот дьявол! Бывает, бывает, все бывает… Эх, дьявол - бросаю зубную щетку в ванну и полощу рот чистой холодно водой из под крана, умываюсь. Прихожу на кухню, ставлю варить кофе. Хрум-хрум, - пока варится кофе, я хрумкую яблоко - самое что ни на есть действенное и натуральное средство от кариеса; помню, когда я был маленький, бабушка будила меня в школу и пихала в рот яблоко вместо чистки зубов, эффект потрясающий - свежесть, здоровые зубы и бодрость преобразившегося духа в одном флаконе. А вот после завтрака и почищу зубы, тут все логично - очистить полость рта от остатков еды и придать ему неунывающую свежесть, одним только яблоком не обойдешься, но вот чтобы перед едой чистить щеткой - это маразм… Ну вот, видите, яблоко все-таки на меня благотворно влияет, теперь я навряд ли пойду с коробкой спичек в туалет… Ай-яй-яй, кофе, как всегда, хотел убежать, но я опередил его. Шш-ш-ш-ш! - он приятно зашипел своей пенкой, когда я стал его переливать из джезла в бокал - не знаю, как это они пьют его из маленьких чашечек - у меня бульк и нету, только бокал на двести миллилитров спасает меня. Но, несмотря на душеспасительное яблоко, мой тонус организма ни к черту. Сонливость обуревает меня, сознание мое качает то вправо, то влево - образную его часть, интуитивную, с математикой все в порядке… Ой! Да тут такой подарок судьбы! Две недели назад фирма наша открыла филиал в области, и нас с Егором перевели в оный. Мы теперь боссы. Городок небольшой - по сравнению с Москвой, конечно. Дали служебные квартиры, просторные, двухуровневые, в тихом, спокойном райончике, даже птички поют. Воздух чистый-чистый, пахучий - сказка. Таня, жена моя, не поехала, осталась в Москве - дура, уже две недели не видел её, не звонил - пусть; помню, что то ли где-то встречал в литературе девятнадцатого века, то ли в исторических фильмах, там как бы номинально муж и жена, а фактически нет, каждый живет сам по себе, почти не вспоминая про второю свою половину, - мысль, взявшаяся из глубин подсознания, почему-то с каждым разом, когда я вспоминаю Таню, приходит мне на ум. Наверное, и у нас так будет… или уже есть. А в новой квартире хоть шаром покати, мебель я не перевозил и не покупал - она ведь не хочет. Купил только диван-кровать, стол да стулья. Радио нет, телевизора нет - ничего нет, только компьютер да два телефона: стационарный и мобильник. Ах, хорошо! Егор с семьей переехал - молодцы. Да, а сегодня нам надо ехать по делам в Москву, в эту гнусную, вонючую, вшивую Москву. Вот мы и хотели встать пораньше… Намазываю масло на белый хлеб, затем кладу сыр, брынзу, петрушку и ветчину, попиваю кофе, пихаю все это в непроснувшийся желудок. Особо просыпаться некогда - Егор уже подъехал к дому и гудит бибикалкой, звонит телефон.

- Ну ты что, совсем что ли. Хватит гудеть, жителей поднимешь. Я скоро буду, - бросаю я ему в трубку и, не дожидаясь его ответа, выключаю телефон.

Даже душ не принял… Наспех оделся, судорожно собрал и запихал бумаги в портфель, дожевывая при этом бутерброд, спустился вниз. Ба-бах! - хлопнул дверью потрепанной восьмерки, плюхнувшись на сиденье, от чего вся машина задрожала, заскрипела, затрещала, вот-вот готовая развалиться по ржавеющим швам.

- Привет! - весело сказал Егор и протянул мне руку.
- Ты посмотри, дверь я закрыл.
- Ну-ну, конечно, если так хлопать, все можно закрыть.
- Кто мне вчера говорил, поувереннее хлопать…

Егор напялил на нос солнцезащитные очки, и мы покатили… Сколько я ему раз говорил, не идут тебе эти очки, нет, напялит и пойдет с деловым видом, сплевывая в мою сторону, чукча. Голова квадратная и очки квадратные - бармалей какой-то… Бах, бух, бу-бух! - это мы так по местным переулочкам поехали, вернее, поскакали. Бу-бух, бух! - стонала подвеска автомобиля, дыж, ды-дыж! - на более высоких тонах отзывалась передняя пластиковая панель управления, кх, кх-кх! - скрипел, потрескивал кузов. Бу-бух, бу-бух! - акустика, конечно, потрясающая! - на каждой колдобине уши мои глохли и глохли, словно невидимый злодей пихал мне туда вату. Меня качало, подбрасывало, пришлось крепко ухватиться рукой за верхнюю ручку… Но с утра я был обессилен, поэтому удержаться особо долго не смог и откинулся обратно на сиденье. Пока мы выезжали на магистральную дорогу, звуки русской машины окончательно подорвали мой слуховой аппарат; от укачивания и от какой-то пронизывающей глухоты, как будто оглохли не только мои уши, но и руки и ноги - все тело, меня стало мутить, рвотные инстинкты зашевелились в недрах организма…

- Ой, Егорыч, не тряси… вырвет же, - застонал я.
- Да-а, Кузьма, а дороги тут дрянь.

…Ну вот, наконец выехали на магистраль, меня не вырвало. Стало меньше качать машину, движение стало постабильнее, только кузов почти все так же гнусно потрескивал. Ветерок, залетавший в приоткрытое окно, приятно освежил меня, насытил легкие кислородом. Воздух свежий, чистый, пахучий, пахнет цветущими полевыми травами, машин на дороге мало - хорошо. Я как-то успокоился, а главное, - мои внутренности. Егор безмолвствовал, развалился в кресле: руки на руле, еле заметная улыбочка, только и делает, что ехидно сверкает очками. Я взял да и заснул…

Просыпаюсь как-то быстро, порывисто, нервно и вижу: мы стоим в потоке машин, рядов четыре, наверное, Егор сидит все так же развалившись за баранкой и сверкая очками, теперь, правда, уже зло. Здорово попахивает бензином, солнышко пригревает с моего бока… Жжжжжжж-ж-ж-ж-ж! - наша восьмерка взревела, и мы тронулись. Жжжжжжж-ж-ж-ж-ж! - взревели все вокруг и тоже поехали. От этого страгивания с места, от небольшой перегрузки желудок мой тоже тронулся и заявил о себе… Вот дьявол. Да ещё эти пары бензина…

- Егорыч, скоро уже? Я так и не запомнил дороги ещё, - застонал я.
- Не знаю. До кольцевой недалеко, минут десять, наверное.
- Проклятье, куплю себе большой механический будильник… Ты во всем виноват.
- Купи, купи… Аа-а-а-афф. - Егор зевнул.
- Что-то я сегодня себя плохо чувствую. Утром колбасило, сейчас колбасит. Жуть какая-то - меня тошнит.
- Да ладно… П……..шь! - последнее слово он особенно растянул, паразит.
- Меня сейчас вырвет… на тебя.
- Нет, на меня не надо, - не соглашается Егор. Кажется, он немного повеселел, и очки его заулыбались.

Но мне не до веселья. Все кругом шумит, гудит, колеса липнут к дороге, оставляя нестирающиеся следы, - жарко. Смотрю на часы: без пяти десять, еще час - и совсем плохо будет в машине, как в печке. Едем медленно, ветра почти нет, и то он уже стал горячим, нагрелся, только еле-еле, все реже и реже прохладным крылом обдует мое лицо. Природа отступает, отдает меня на растерзание большой консервной банке… Жжжжжжж-ж-ж-ж-ж! - пока ещё не рвет, но что-то стало зловеще сокращаться в горле и застыло... Тормозим и разгоняемся, тормозим и разгоняемся - а застывший спазм в горле то выше, то ниже, то выше, то ниже… вот, дьявол.

- Кондиционер, что ли, выписал бы на машину, - тихо, от безнадежности, произношу я.
- Да, конечно, на это дерьмо только и ставить.
- РћС….
- Ты же прекрасно знаешь, обещают в ближайшее время дать иномарку нам. Вот приедем, ты этим и займешься. - Егор повернул голову и посмотрел на меня. - Надо было бы тогда ехать на твоем "XXX"… А я его почти не слушаю. То выше, то ниже, то вы, то ниже… Я развалился на кресле, вытянул ноги, откинул спинку, погладил живот. Ой нет, так хуже, паршивый застывший спазм лезет прямо в рот… Как-то укачивает меня, мутит… паршиво. Поднимаю спинку кресла, закрываю окно - может так все же лучше будет. Но лучше становится только минуты на две, не больше, а дальше духота, духота и духота, спертая, укачивающая, побуждающая мой утренний кофе с бутербродом к несанкционированным действиям… Что же такое, никогда со мной ничего подобного не было, первый раз тошнит в машине. Открываю окно, и ветерок врывается в салон, обдувает меня своим горячим дыханием, и, кажется, на миг становиться легче, но бензин, бензин… � нет мне спасения… Я приподнимаюсь с кресла, держусь за ручку. О, Москва! Только сейчас я заметил, как мы въехали на мост через кольцевую дорогу - уж слишком я замучился, ничего не замечаю, кроме своих ощущений и окружающих запахов. Море машин, море домов ("Бедные люди, проживающие в них," - думаю я), море бетона, стекла, море бензина, его паров. Да, Москва. Ой! Ой-ёй-ёй. Брр, бульк!… � рвет меня и рвет - но я среагировал, тут же открываю дверь и свешиваюсь, держась одной рукой за дверь, а другой за ремень… Бб-бэ-э-э-э! � брызжет из меня бурая масса кофе с бутербродом и ещё с чем-то, наверное. � шарахаются в разные стороны машины по правому нашему борту, и пронзительно орет Егор мне: "Закрой дверь, мать твою!!!" Егор орет, а меня рвет… � закачало что-то нашу машину: наверное, Егор маневрирует между машинами, чтобы не задеть дверью кого-либо, - с трудом соображаю я кончиком сознания. Правой рукой он пытается затащить меня обратно, но я никак не могу кончить, из меня льет и льет… Бабах! - я влетаю обратно в салон и громко хлопаю дверью при этом и от того, что Егор тоже помог мне своей могучей правой рукой. От сильного закрытия двери я отлетаю влево, на Егора - Бб-бэ-э-э-э! - желудок ещё что-то бурчит про себя, отзываясь в моём горле, я сплевываю остатки блевотины прямо на рычаг коробки передач, откидываюсь на кресло, ну а Егор, конечно же, грязно ругается при этом… Мы подъезжаем к обочине дороги, останавливаемся, я сразу же открываю дверь и сплевываю.
- Проклятье! Ты облевал мне штанину! Твою мать! - сокрушается Егор. Он вышел из машины, подбежал ко мне, смотрит то на меня, то на свою штанину, пытается очистить её.
- Бр-р-р-р! - я тоже выхожу из машины.
- Тысяча чертей! Ну ты даешь, Кузьма.
- Да не трогай ты штаны, - говорю я ему, немного придя в себя, - высохнет, тогда лучше отскребешь.
- Ну ты хоть сказал, что ли, я остановил тогда бы вовремя. Черт знает что!
- Да я думал, что пронесет…
- Вот и пронесло.
- Никогда со мной такого не было. Ха, дьявол… О! Пойди, Егор, купи мне водички, пить хочу, только холодной, а то меня с теплой опять вырвет, и без сахара.
- Где я тебе воду то возьму?… А, что с тобой сделаешь.

Егор пошел на поиски воды. Я сел в машину. Да так, ничего страшного, рубашку сейчас поменяю, а вот с машиной я это зря - фу-у, неприятно будет Егору рулить. Но что поделаешь, когда такое несчастье, сразу не соориентируешься. Откинулся на спинку кресла, на подголовник - ну что, полегчало, полегчало, заметно. А несмолкающий гул машин все гудит и гудит; я потянулся и поднял стекло со стороны водителя - стало потише и ещё получше. Надо же, за две недели чистоты и спокойствия я отвык от выхлопных газов, очистил организм, а он то и разомлел, повеселел и совсем не ожидал, что его засунут обратно в газовую камеру, вот и выдал мне "тру-ля-ля" - выходит, что так. Чем я это могу ещё объяснить: ничего такого подозрительного не ел, не пил. М да, странно… Набираю заветный номер телефона.

- Привет, это я. Как ты?
- Привет. Нормально.
- Я хочу, чтобы ты была рядом… Я скучаю по тебе. Ты мне очень нужна…
- …
- Ты знаешь, я не смогу жить в Москве, мне просто здесь физически нехорошо.
- Да, с каких это пор?… Значит, одна я здоровая.
- Я серьезно говорю. Давай я сегодня заеду за тобой ближе к вечеру…
- Мне там нечего делать, я не поеду. Послушай, у меня сейчас дела, потом перезвони. Все, пока.

Фу! Ну теперь совсем полегчало, здоровый прилив сил организма. Хорошо, что детей у нас нет и не будет. Если любит, то должна обязательно прийти. А если нет, то ничего, переживу. Да и переживать-то не буду, ведь ничего не теряю. Если у неё нет любви, то и потерять её уже не смогу. А о своей любви переживать не надо, ведь гораздо страшнее потерять чью-то любовь, нежели свою… а свою любовь я никогда не потеряю.

- На, Кузьмич, держи! - Егор кидает мне пластиковую бутылку минеральной воды, причем уже начатую. Я не заметил, как он подошел. - Черт, я минут десять наверное бродил в поисках этой воды.
- Спасибо, дай я тебя поцелую.
- Ну ты хотя бы вытер тут все! Черт знает что! Давай вытирай.
- Не, я больной, мне нельзя. Бульк, бульк! - я пью водичку.
- Эх, черт… - Егор берет какой-то журнал, выдирает из него листы, комкает их и принимается вытирать мои гадости…

�юль 2000 г.