ЖЕНЩИНА С ВЕСЛОМ
Женщина с веслом идет по земле
В банных тапочках и в парике.
Ты будешь ей, а я стану козлом,
А может быть, даже рогатым веслом.
Женщина с веслом плывет по реке
Не касаясь воды с фонарем в руке.
Ее рыбы - братья, птицы - враги.
Она выходит на берег: огонь береги!
Женщина с веслом летит впереди -
Завоеванный мир у нее позади.
Ее действие хуже, чем атомный взрыв
И теперь под моими ногами обрыв.
Женщина с веслом идет под землей
И на каменный уголь шипит кислотой.
Так хочет добраться до центра земли -
Теперь пойди ее, останови...
Женщина с веслом идет рядом со мной.
Ее цель - нарушить мой тихий покой.
Она хочет украсть мой доверчивый сон.
Ну, так что же - пускай,
Не кричать же ей: “ВОН!!!”
Женщина с веслом идет по земле.
Женщина с веслом плывет по реке.
Женщина с веслом идет под землей.
Женщина с веслом идет рядом со мной.
ОЙ!!!
ПЛОСКОСТЬ
Скоро кончится день.
Скоро кончится ночь.
И глаза твоих слез выпивают до дна.
Разорви эту гладь,
Разорви эту плоть,
Разорви этот стон зубами свинца.
Бей оскалом струны зеркала облаков,
И осколками дня отпусти свою кровь.
На века, на века, чтобы забыть имена
Тех, кто знает, что это любовь.
На ветрах из огня, на закате из снов,
На восходе сгоревшего старого дня
Он уйдет, не простившись за грани веков,
Чтоб вернуться во свете свечей навсегда.
И когда он откроет ладони свои,
Распадется великая звездная сеть.
На века, на века он сотрет имена
Тех, кто знает, что это смерть.
РЕВОЛЮЦИЯ
Тяжелым взглядом, камнем души
Свет исчезает в стакане окна.
И проклятый день ничего не принес -
Застыл - и сорвался до самого дна.
Но завтрашний час назло всем словам
Ворвется, смеясь и лаская огнем...
И те, кто устал, и те, кто не спал
Заснут навсегда мучительным сном.
И завтрашний час, расплескав чью-то кровь,
Ворвется, как ветер, ударом меча...
И те, кто лежал, и те, кто бежал
Останутся мясом на лезвии дня.
И завтрашний час, и завтрашний день,
И завтрашний новый, в руинах, восход
Пройдет по земле, собирая слова,
Пройдет по земле, собирая в поход.
А новое утро разбило свой лоб.
И жаждой движения стонет чека...
И рвется, как тысячи сотен бомб,
Взрывая все впереди на века.
ТРАМВАЙ
Пречистым дождем меня небо объяло крылами.
Плывут за окном бесцельные странные дни.
Прости! По ошибке с чужими огнями
Я перепутал знакомые фары твои.
Я стою на путях. Птицы в небе знамение свили.
А свет твоих глаз уже бьет мне лучом по лицу.
Скажи, кто посмел, кто успел
Превратить мою жизнь в этом мире
В холодный и грязный маршрут по стальному кольцу?!
Да я сам так хочу: ты становишься ближе и ближе,
Отнимая, взрывая, сжигая секунды конца.
Я люблю эту жизнь, но стою на встревоженных рельсах,
И смотрю тебе в лоб, выходя из стального кольца.
ОДИНОКАЯ МЫСЛЬ ПРОСТОГО ЧЕЛОВЕКА
Я - простой человек. У меня есть семья.
Я живу на зарплату от нуля до нуля.
Я читаю книги со счастливым концом,
Потому что там нету конца.
Я иду на работу. Возвращаюсь домой.
Там бью тараканов и целуюсь с женой.
Я люблю эти дни - они как портвейн,
А жизнь - беспредельный запой.
Я работаю днем, а ночью я сплю.
Иногда я живу, иногда - не живу.
А когда я живу, то хожу в магазин,
Где обычно что-нибудь пью.
А пью я кефир или розовый сок.
Когда мне мешает дырявый носок
Я рву впопыхах с себя удила,
Я ем провода у железных дорог.
И тогда моя гордость выше звезды
О которой поэты слагают стихи.
Я тогда на козле в воде и в огне,
Я посланник безумной мечты...
Но я простой человек. И у меня есть семья.
И я живу на зарплату от нуля до нуля.
И я люблю смотреть фильмы со счастливым концом,
Потому что там нету конца.
ЛУННАЯ ДРОЖЬ
Здравствуй, сестра. Вот мы вместе опять.
Это не надо никак называть.
Просто сегодня дети ветров с тобой. А меня -
А меня им уже не узнать.
Чьи-то смелые руки гасят наш свет.
Но нам больше нужна темнота, ведь нас нет.
Ты считаешь, так будет всегда?
ты права. Да, так будет всегда.
И заказан до рая билет.
Меня целует, ласкает лунная дрожь.
И любое слово - как сломанный нож
В этой ночной тишине.
И падают звезды. А я -
А я словно во сне.
Лунный монах стережет свою дань.
Говорят, что я - Инь, но если только ты - Янь.
И упавшие дни оставляют
Дорогу для новых часов
В эту вечную пропасть
Красивых непонятых слов.
В эти странные паузы
Между веком и словом,
Между веком и часом,
Между веком и днем
Лунный монах отпугнет чем-то новым
Незваных гостей. А мы - скоро придем.
И Луна повернулась другой стороной -
Она занята кем-то. Как жаль, что не мной!
В этот раз. Но ничего,
Ведь мы шли самой длинной тропой.
И лунный монах тихо ходит по крыше.
И звон его крыльев все тише и тише...
И никто не будет спасен. А я –
А я просто влюблен.
САМАДХИ
Да да да да да да да
Да нет да да да нет да
Да нет нет да нет да да
Да нет нет да нет да нет
Нет нет нет да нет да нет
Нет нет нет нет нет нет нет
Да да да нет да нет да
Да да да да да нет да
Да да да да нет да да
Да да да да нет да нет
Да да да да да да да ОМ
Да да да да да да да
Да нет да да да нет да
Да нет нет да нет да да
Да нет нет да нет да нет
Нет нет нет да нет да нет
Нет нет нет нет нет нет нет
Да да да нет да нет да
Да да да да да нет да
Да да да да нет да да
Да да да да нет да нет
Да да да да да да да ОМ
Да да да да да да да
Да нет да да да нет да
Да нет нет да нет да да
Да нет нет да нет да нет
Нет нет нет да нет да нет
Нет нет нет нет нет нет нет
Да да да нет да нет да
Да да да да да нет да
Да да да да нет да да
Да да да да нет да нет
Да да да да да да да ОМ...
ГИПЕРТОТАЛЬНОСТЬ
Каждое слово - это шаблон.
Каждая женщина - это рулон.
Каждый юноша - это питон.
В рожу летят снежинки.
Каждая гадость - это обман.
Каждая дырка - это карман.
Каждая емкость - это стакан.
Брошены вверх пружинки.
Каждый стакан - это форма стекла.
Каждый карман - находка врага.
Каждый обман - это чья-то вина.
Брошены вверх снежинки.
Каждый шаблон - это правильность списка.
Каждый рулон - это чья-то записка.
Каждый питон - большая сосиска.
В рожу летят пружинки.
ЯГОДЫ КЛЮКВЫ
Сломанный день ушёл до зари.
Порвана ночь губами любви.
Твоя кровь как вода
Течёт как река
Из раны моей руки.
Взорванный день – и снова с тобой.
Спасибо за всё. Но жизнь – это бой.
Нет смысла идти,
Если всё, что ты хочешь – покой.
Нет смысла в любви.
Нет смысла во сне.
Нет смысла во мне.
Нет смысла в тебе.
Останься со мной.
Останься собой
В этой безумной игре.
КОЧЕВНИК
Здесь всё моё – глаза и руки
И губ усталых силуэт.
Я всё снесу - любые муки,
Ведь я – безумец, я – поэт.
Раскосый рыцарь круговерти,
Лихой кочевник бытия,
Я жду тебя сильнее смерти,
Хочу тебя сильнее сна.
Я жду, как ждут знакомой тени,
Рождённой бледностью листвы:
Молчу, лежу один в постели,
Пишу стихи и жгу листы.
Печалью ласковой, тревожной,
Меня укутает январь,
И, как младенцу, осторожно
Прочтёт любви твоей словарь.
А я, на вечность обречённый,
Зайдусь тоской, ведь я из тех, -
В шлем азиатский облачённый,
Татарский кочевой доспех…
Я ждал тебя сильнее смерти,
Искал тебя сильнее сна –
Теперь же битвы круговерти
Зовут меня…
МАЛЕНЬКИЕ ТРАГЕДИИ – 2
I
Что зимой, что весной – холодрыга.
Ну а я, как всегда, доходяга.
По углам там и сям – забулдыга.
В животе моём киснет бодяга.
II
Взят я вдруг на испуг как барыга.
А я и так как законченный скряга:
Лишь в карманах фрамуга-фурыга,
Да в душе моей бука и бяка.
ВЫХОД
Как тесно
Царство
Тугой
Обновки.
Держи
Лекарство –
Кусок
Верёвки.
НАСТЕНЬКА
Научи меня верить словам –
Тем, которым сама не веришь.
Научи – и ты всё изменишь,
И расставишь всё по местам.
Научи меня верить губам –
Тем, которые лгут и целуют
И на теле узоры рисуют,
Обжигая меня по ночам.
Научи меня верить глазам.
Разреши мне войти без стука,
Если снова навалится скука,
В этот нежный прищуренный храм.
Научи меня верить рукам –
Я хочу, чтобы эти руки
Без страха боли и скуки
Мне однажды закрыли глаза.
ЖАННА
Такие строгие глаза!
Из солнца сделанные зубы.
Любить и быть с тобой всегда.
Смотреть, как летняя вода
Твои ласкает два крыла
И губы.
Такой крутой водоворот –
Так мало от меня осталось!
К моей ноге прижался кот…
А я в раю. И порван рот.
Уйти мешает от забот
Усталость.
Но, слышишь, ангелы поют,
Встают отшельники лесные.
Наверно, скоро будет Суд.
Для объяснений нет минут.
Гони меня – к тебе придут
Другие.
А я опять один, в бреду
Ищу тропу к Его Заветам.
Мой демон ждёт меня в аду,
А я, себе же на беду,
Беру верёвку и иду
За Ветром.
Но если б ты со мной сейчас…
Хотя бы только это слово!
Хотя бы только в этот раз!
Но я боюсь тебя, отказ,
Знакомый ядовитый сказ,
Не новый.
Такие строгие глаза.
Такие розовые губы.
Любить и быть с тобой всегда.
Смотреть, как летняя вода
Ласкает крыши, провода
И трубы.
РАЯ
Спроси, мой друг, - кого я жду,
Храня тепло своё,
За кем бегу, кого ищу?
И я скажу: её.
Спроси, мой друг, - кто лучше всех,
Светлей и слаще сна,
Кто мой мучитель, кто мой смех?
И я скажу: она.
Спроси меня – за кем уйду
Я в гордый мир теней,
За кем и в снег и в пустоту?
И я скажу: за ней.
СВЯТОЙ
Обнял ветренные степи
Травень-богатырь.
Завели лесами цепи –
Тропы в монастырь.
А язык, послушно-чёток,
Сутры льёт рекой:
На запястье – зёрна чёток
С жёлтой бахромой…
Но и ты, рыбак и пахарь, -
Кедр-болиголов, -
Трав лесных пречистых знахарь, -
Тоже плоть богов,
Если жил без страсти нежной,
Лютый как шаман,
Если слог твой хвойно-снежный –
Звонкий как варган,
Если в день исхода силы
Духом зла не взят
И бродяга у могилы
Тихо скажет: «Свят!».
ПОВЕСА
Сумасшедшего тоскою
Я однажды так зайдусь:
Женских слёз взорвусь рекою,
Детским смехом захлебнусь.
ИЗ РАЗГОВОРА С ПОДРУГОЙ
- Отчего так холодно и снежно,
Словно жизнь сгорает налету?
- Глупенькая, это просто нежно
Вьюга обнимает темноту.
- Но с чего так пусто и тревожно,
Словно обступила нас гроза?
- Миленькая, это осторожно
Век закрыл усталые глаза.
СИНИЦА
Даже если спишусь и, восторженный, лишь
Пожелаю монгольские степи одни,
Рот подёрнув улыбкой, взойдёшь-пролетишь,
Пряча сумрак тревожный в вороньей тени.
КРОШЕЧКИ
Тихо, страшно и холодно.
И очень хочется спать.
Теплые, гладкие досочки,
Пустите меня ночевать.
Но просыпаюсь от ужаса -
Сон мне приснился такой:
Серые, глупые кошечки
Ходят повсюду за мной.
А наяву жить не хочется -
Смеется, глумится судьба:
Черные гадкие мошечки
Отняли все у меня.
Я подыхаю в истерике -
Плачу, ору, хохочу...
Склизкие, мерзкие крошечки,
Я вас сейчас проглочу!
МУХИ
Я лежу пятый час на холодной кровати.
Кровать новая, чистая, белая кровать.
Но огромные мухи летают здесь ночью -
Мне не заснуть, а им охота летать.
Им охота летать, а мне пора спать:
Завтра вставать. Очень рано вставать.
Но мухи смеются, мухи летают,
Мухи мешают спать.
Мухи смеются - им смешно и просторно.
Они привыкли к тому, чтоб не спать.
А мне от них страшно. А мне от них больно.
И я хватаюсь за стены, чтоб не упасть под кровать.
Но стены большие, скользкие, гладкие.
Стены толкают меня от себя.
И стащив одеяло - холодное, потное,
Я ночую в шкафу в ожидании дня.
А в шкафу интересно - тихо и тесно:
Меня обнимает зимнее пальто,
И целуют ботинки, визжа словно свинки,
И блюёт своим мехом сгнившее манто.
«Я очень умный, я не дурак!!!» -
Я обычно кричу это всем просто так.
Но сейчас меня душит изъеденный молью пиджак.
Где-то слышу я звон, где-то слышу я гром -
Это мухи стучат в окно кулаком.
Они знают, что я побежден,
Унижен и оскорблён.
Они знают, что я, как всегда,
Навсегда убит пиджаком.
И я оживаю, и я выбегаю,
В целях защиты ведро одеваю,
И с криком «УРА!!!» ношусь и стреляю
По мухам гнилым огурцом.
Но мухи большие, мухи крутые -
Больше меня раза в четыре.
И я в душе мечтаю о мире,
Как о чем-то одном, но большом...
Вот и сдохла ночь, а я должен был спать.
Но мухи мешали - им охота летать.
Мухи толкались, надо мной издевались,
Своими большими глазами смеялись,
Мухи мешали мне спать.
ЯСНОЙ ЛЕТНЕЙ НОЧЬЮ ЛЮБУЮСЬ ДАЦАНОМ И СТАРЫМ
ГОРОДОМ С ВИТОГО ЧУГУННОГО БАЛКОНА ВЕРХНЕГО ЭТАЖА
Наоборот, из века в век
Бездонный Кубок опрокинут.
Бесцельно-радостно разинут –
Дарует дождь, дарует снег.
Несуществующих острог,
Зажатый Солнцем и Луною,
Объятый звёздною каймою
Святой Коровы синий рог…
Река молочная в волнах
Мешает нас единым целым,
А по утрам играет белым
На пылких любящих губах.
ПРИРОДА БУДДЫ
«Ведь Учение гласит, что просветления
могут достичь и травы и деревья,
и земля, и камни. Значит, все они
таят в себе частицу Будды».
Кобаяси Исса
Беззвучен жест живой Сосны,
Роса дрожит на Волчьих лапах.
Лесные вспоминая сны,
Летит Журавль на хвойный запах.
Олень на чёрные рога
Поставил Небо золотое –
Копытом уж нашла нога
Корней сплетение живое.
Пчела суровая спешит,
Чтоб веселился Сам Хозяин, -
И ворошит и ворожит
С дремучих сумрачных окраин.
НЕБЕСНЫЙ ИНДОКИТАЙ
Узнавший Путь закрыл глаза,
И мир поблёк, раскинув тени:
Остыла пылкая слеза,
Легли ладони на колени,
С сухих ветвей спустился лист –
Укрыл осеннюю тревогу,
И не тревожит ветра свист
Покой Узнавшего Дорогу.
Но прикоснётся за меня
Пречистых глаз Его всеведных
Раскат рожка и пыл огня
От волхований заповедных.
СОЗЕРЦАЯ ОСЕННИЕ СУМЕРКИ
Разбежался конь лихой тоски
По степям июньским и оврагам.
Расцвели тревоги лепестки
И грозят закатом-солнцепадом.
Лето – вздох больного старика,
После лета – долгий кашель с болью:
Кормит десять месяцев тоска
Водкой, волчьей ягодой и солью.
Скоро будут сны мои просты:
Тропы гор, великие просторы…
Скоро листьев вольные черты
Заплетутся в строгие узоры.
ЧАЙНИК
Хочется жить.
И не просто, а так, чтоб
Быть только Ветром, Огнём и Водой,
Старческой слабой холодной рукой
В горсть загребать тибетские чётки.
Хочется петь.
И не просто, а так, чтоб
Быть лишь там-тамом и флейтой в губах,
Ветром в китайских сухих тростниках
Петь о священных даосских находках.
Хочется пить.
И не просто, а так, что
Я припадаю к Индийской Реке,
Бхагават-гиту сжимаю в руке…
Монахи плывут на оранжевых лодках.
ВЕЧЕРОМ В СНЕГОПАД
У БОЛЬШОГО ЛЕСНОГО ОЗЕРА В НОЯБРЕ
А вот и нас с тобой нашли –
Не помогло нам наше зелье:
Ветра осенние пришли,
Вдохнув последнее веселье.
Большое озеро – как глаз –
Теперь покрыто снежным веком:
Лес улыбнулся – и угас,
Уснул усталым человеком.
Кольчуга белая на нём,
Кистень и меч в еловых ножнах…
Давай тревогу унесём,
Смеясь беззвучно-осторожно.
Безмолвной цаплей белый снег
Ложится бережно на пламя.
Зима в лесу на целый век
Воздвигла Северное Знамя.
ИНКОГНИТО
«“Религиозный человек”, “глупец”, “гений”,
“преступник”, “тиран” – всё это суть
дурные названия и частности, замещающие
кого-то неназываемого».
Ф. Ницше, афоризм № 107 «О морали» // «Злая мудрость».
В каждом нищем и убогом,
Суицидном и больном,
В каждом, кто оставлен Богом,
В сумасшедшем и слепом.
В том, кого зовут пропитым,
Прогоняя со двора,
В том – презренном и забитом -
И забытом навсегда.
В каждом гордом-одиноком
С верно пишущей рукой,
В каждом солнечном далёком
Дне у моря под горой.
В каждом брошенном котёнке.
В каждой дрогнувшей руке.
В каждом плачущем ребёнке.
В каждом дряхлом старике.
ГОРОД
Он вздохнул, улыбнулся устало
И уткнулся мне мордой в плечо.
Горячо
От ночного дыхания стало,
От того, что придётся увидеть ещё.
Я присел.
Взял бумагу, как чёрные скифы,
Чтоб записывать звуков слова.
Второпях
Он диктует синкопы и рифмы,
Чтоб успеть доиграть эту ночь до утра.
Распустил
Белоснежные сильные крылья
И ударил копытом о снег.
Столько лет
Я хрипел и дышал серой пылью,
Собирая по буквам ненужный ответ…
Вот и всё.
Он утих, и погасла сигара.
И прощальным туманом окутан восход.
Сотней нот
У стола притаилась гитара,
И серебряной флейтой поёт небосвод.
ПИСЬМО САМОУБИЙЦЫ
Такие песни не поют -
Такие письма не читают:
Ночами душными сжигают
Безумных строчек страшный суд.
Не приспособиться к зиме –
Не выжить в это время года:
Такая гордая порода
Не ходит долго по земле.
И языком таким не спеть –
Слова такие не рифмуют:
Сжимают губы и тоскуют.
И ждут знамения лететь.
ЗООПАРК
Всё, что травится и мается
И безжалостно со мной,
Всё, что гнётся и ломается,
Называется судьбой.
Всё, что губится и молится,
Пропивается взапой,
Беспокоится и колется,
Называется душой.
ИРИЙ
…Цвета сумрака лес,
Из равнины – в отвес,
Убаюкал волков, собираются осы.
Молчаливо река,
Бог и мать рыбака,
Расплетает дремучие чистые косы…
НАЧАЛО ИЮНЯ
Заклинаю такие встречи –
После них я совсем больной:
Снятся сосны, и чаек речи,
И бамбук на Реке Святой.
Неумолчно воркует цитра,
И поток отвечает ей.
Семь драконов коварно-хитро
Берегут от семи страстей.
Волк и крыса, журавль и цапля
Поцелуют на вечный рост…
Город летом – жаркая капля:
В знойном мареве выгнулся мост.
Сон июньский далёк-невозможен:
Это видится город в пыли,
Где иду я, влюблён и встревожен,
По Проспектовой Невской Мели.
ЗВУКИ МУ
звук первый (шизо-наркотический):
Дева нагая в стеклянной могиле
Плачет о том, что она умерла.
В строго английском изысканном стиле
В поле летит Чингизхана стрела.
Бьётся о чайник рыба крылом.
Всадник убит оловянным веслом.
Тает горящий пластмассовый дом.
Дева нагая идёт напролом.
звук второй (героический):
Дева младая рубашку сняла.
Что под рубашкой – не наши дела.
Жопа у негра как сажа бела.
Старый полковник надел ордена.
звук третий (лирический):
Стеклянное сердце звонко стучит –
Меня возбуждает пластмассовый щит.
Дева нагая в постели лежит.
В небе резиновый шарик летит.
Лётчик решил идти на таран.
Съел пастуха хищный горный баран.
В кастрюлях поют о любви петухи.
Дева нагая пишет стихи.
звук четвёртый (трагический):
Зверь Застрелянный, где ты теперь?
Открой мне свою стеклянную дверь!
Деву нагую пусти на кровать,
Землю тугую не дай ей вспахать…
Зверь Застрелянный, с кем ты теперь?
Тает твоя стеклянная дверь!
Разбился твой дом и устала кровать.
Дева нагая ушла умирать…
БЕЗМОЛВИЕ
Не объяснить и не понять
Тревогу осени прохладной:
Закон рождения отрадной
Строки поэту не узнать.
Однажды не открыть глаза –
Смотреть на скрытые от взоров
Несуществующих просторов
Непроходимые леса.
ПРЕДЧУВСТВИЕ
Листвы восставшей генералы
Пленили город: город тих.
В садах душистые кораллы
Рожают ночь, рождают стих.
А где-то, в потолках высоких,
Из снов о грохоте сапог
Ночей бездонных-одиноких
Рождён высокий грозный слог.
Мы обескровлены с тобою:
Тоскуем, пишем, говорим…
А он уже ступил стопою –
Как Третий Рейх, как Третий Рим.
СЕКРЕТ
Если б я был из плоти и крови,
Я бы пел о любви и смерти.
Или Богу слагал молитвы,
Если б я был из камня и лести.
Если б я был из дыма и пепла,
Я бы знал, что такое ветер.
Я бы помнил все звуки и лица,
Если б я был из спирта и жести.
Если б я был из хлеба и соли,
Я бы знал, что такое гордость.
Я бы знал, что такое радость,
Если б я был из гильзы и пули.
ПОП-МЕХАНИКА
Вот утро пришло, облизав твои руки,
Ветер уснул и рассыпаны звуки.
Сон отгоняя, ветви шуршат –
Там, за окном, загадочный сад.
Кончилась ночь – и время застыло:
Завтра - не будет, сейчас – наступило.
Мучают только мётрвых стихи:
Призраки словно восходы легки.
Только тревожит загадочный звук –
Видится в каждом уехавший друг.
Тихий, задумчивый, строгий как тень
Снова встречаю солнечный день.
НАОМИ В ДОМЕ
Посвящается всем насильственным актам
пробуждения в утренние часы
Напала на меня рука
И больно бьет в лицо.
А рядом – синяя река
И жёлтое крыльцо.
Наоми на кровати ждёт
Без тесного белья…
Рука же больно горло жмём –
Орёт: «Вставай, Свинья!»
Рука щекочет и ползёт,
Подушку тянет вон,
А здесь Наоми подаёт
Из яблок самогон…
Не всплыть, не выйти из избы
Наутро впопыхах.
А у крыльца – трава, грибы
И шоколадный пах!
ЗАПАХИ АВГУСТА
Вот женщина напротив – ей пятнадцать.
Сжимаю кофе и уйти не смею.
Листы у чаши и листы на древе…
Иду к домам, в прямые першпективы:
О, август! Твои запахи двуличны!
Опять на входах бабушки тоскливы
И голуби надменно-флегматичны.
И снова человекам беспокойно –
Ночами глухо стонут интроверты.
И волны леса плещутся нестройно.
И ждут начала осени конверты.
МИЛОСТЬ БОЖИЯ
Ты разделил любовь и страсти,
Помыслил линии и шпили,
Вдохнул в людей особой масти
Язык симметрии и стиля.
Подал Залив, озёра, реки
Одной серебряной монетой
И словно нищему калеке
Нам наше северное лето.
БЫТИЕ СВЕЧНОГО ПЕРЕУЛКА
Вначале был асфальт, забор и свалка.
В грязи тускнели лица и лучи.
И самого себя зачем-то было жалко
В полуночном мерцании свечи.
Потом настал июль. И было лето.
И ты была дана тогда ещё.
Взошли цветы, деревья, травы где-то
И ожил сад, и стало хорошо.
АННА КУРНИКОВА
Ты хороша! Любуюсь в оба
На лик безоблачно-небесный:
Томится девичья утроба –
Ждёт стали печь в пределах тесных.
Здесь и теперь ты смотришь прямо:
Пылает жар и молкнут птицы –
Хотя хотение упрямо,
Ты просто смотришь со страницы.
ЭРМИТАЖ
Плетёт Невидимый Творец
Себе из ниток
И новостройку и дворец –
Дня новый свиток.
Во тьме, под сенью век, в углу
Ты скрыла очи,
А я читать иду к столу
Апокриф ночи.
Белеют фрески за окном
Зимы, но где-то
Я спрятал в спальне под сукном
Гравюру лета.
Теперь неразличим и мал
Эскиз природы,
А я почти дорисовал
Холст года.
Стихи, посвящённые Олегу ГригорьевуМЕДНЫЙ ВСАДНИК
Стою на Набережной.
Жду троллейбуса номер десять.
Смотрю, что делается на другом берегу.
Вдруг вижу: на огромном булыжнике, ноги свесив,
Сидит кто-то у лошади наверху.
Я обалдел, изменившись в сознании,
И пошел устранять пробелы в познании.
ПРОГУЛКА
Иду по Невскому, ем томаты.
В кармане - конфеты “Три котика”.
Вдруг навалились - в бронежилетах, с автоматами,
И стали искать наркотики.
САМОДОСТАТОЧНОСТЬ
Подошел ко мне кто-то
И на ломаном русском
Попросил ознакомить
С русским искусством.
“Я знаком только с постмодернизмом” -
Сказал я на чистом английском.
В ГОСТЯХ
По дороге в гости
Я купил съедобные кости.
А приехав, смотрел, как стая людей
Жадно ела суп из моих костей.
УРОК
Подхожу к автомату, чтоб газировки попить.
За спиной стоят двое - хотят меня побить.
Я угостил их лимонадом. Разговорились.
Оказались ребята что надо:
Пока я допивал стакан,
Один научил, как взламывать двери,
Другой - как прятать наган.
ДЕТИ
Как-то гуляя по улице Ложева,
Видел, как дети пинали прохожего.
Самый младший просил, чтоб ему разрешили
Двинуть в прохожего раза четыре.
Долго пинали прохожего в рожу.
А потом самый младший воткнул в него ножик.
ВЕСНА
Кругом чужих людей толпа.
Со мною рядом - пусто.
Сижу один. Кругом весна.
Тоскливо мне и грустно.
ЗНАКОМСТВА
Как-то в мою комнатушку
Набились Петровой подружки.
Стала Петрова спорить –
Всех друг с другом знакомить:
«Это – Комова Галя –
Вместе на “Пряжке” лежали,
Это – Сизова Нелли –
Вместе в “Крестах” сидели,
Это – Плевакина Мила –
Вместе бухали пиво,
А это – Катя и Оля –
Вместе учились в школе»…
СОВЕТ
Подбежал ко мне человек на голове без волос
И стал задавать длиннющий вопрос:
Скажите, пожалуйста, где здесь магазин,
Торгующий спецрезиной для шин,
Где Невский Проспект и улица Гоголя,
Пивная, котлетная и пирожковая,
Где здесь телефон, туалет и вокзал…
Ещё – подождите – не всё я сказал…
Я очень спешу – ответьте мне срочно…
Я дальше слушать не стал и с улыбкой сказал:
Если спросите что-то ещё, то опоздаете точно!
ГОСТИ
Пришли ко мне вечером гости
Что-то там отмечать.
И то ли с глупости, то ли со злости
Решили заночевать:
Пили портвейн, веселились,
Забили косяк анаши…
Так до утра бесились,
Съели весь суп и ушли.
БОТИНКИ
На овощно-хозяйственном рынке
Я хотел прикупить ботинки.
Чтоб с обновкой вернуться домой,
Взял я денег побольше с собой.
А чтоб вор их не уволок,
Взял я хитрый с собой кошелёк.
Кошелёк я спрятал надёжно –
Так что двигаться еле возможно.
Приколол его сотней булавок…
Лишь бы нужный нашёлся прилавок!
А вокруг всё лучше, чем в сказке:
Видно, рынок южно-кавказский –
Много фруктов и овощей,
Дорогих и красивых вещей.
Ради праздной и вкусной потехи
Я купил у грузина орехи.
На исходе третьего часа
Я купил армянского кваса.
Аппетитных купил баклажанов
У джигита из Азербайджана…
А когда подсчитал монеты,
То решил не искать штиблеты.
Может, то был фруктовый рынок,
Раз остался я без ботинок?
КОММУНАЛЬНЫЙ СЁГУН
Пью анисовую,
Сплю на полу,
Нечего есть – постигаю гармонию.
Зато я рисую,
Пишу и пою:
Вся моя жизнь – сплошная Япония.
ПО НЕВСКОМУ
Хожу по Невскому,
Пускаю сопли,
Пишу стихи,
Читаю книжки.
А алкоголик
С поллитровкой
Лежит в кустах
И еле дышит.
НОЖИК
Иду по Невскому, ковыряю в носу,
Смотрю – суета у прилавка.
Хоть денег нет, но я подхожу,
Терплю ужасную давку.
А это спелые яблоки здесь
Сегодня с утра продают.
Я уже мокрый и смятый весь –
Того и гляди – убьют.
Вдруг налысо бритый один человек,
Видно, немалых сил,
В татуировках с пупа и до век,
Вежливо ножик спросил.
Наверное, очень хотелось ему
Сорт яблок точнее узнать,
Или, чтоб не расстроить жену,
Зелёных не покупать.
Я финский наточенный ножик без фраз
Семьянину примерному дал,
А он замахнулся, и ножиком – раз! –
Кого-то убил наповал.
Как жаль, я не понял, что это бандит:
Ведь он был бритый «под ёжик»!
В луже бедняга мёртвый лежит…
А я думал – для яблока ножик.
КУНГ-ФУ
У магазина «Два Зайца»
Алкоголики дразнят китайца:
Один демонстрирует приём против лома,
Другой изображает Позу Дракона,
Третий делает пассы руками,
Четвёртый орёт и машет ногами,
Пятый шипит и скачет как заяц…
Был по-китайски спокоен китаец.
О проекте
