* * *
Осталась неделя до смерти листвы,
И силы уже на пределе,
И чувства, как стебли травы,
Пожухли, сгорели.
Осталась свобода в холодной душе,
Осталась плохая погода.
И в ветках, как в черной лапше,
Тоска небосвода.
* * *
Вот и осень, не лги
Бабье лето, не верю, не лги мне.
Молотки и торги -
Стук дождя, его долгие гимны.
Дни идут, как слепцы,
В лабиринте, держась друг за друга,
Тонут, будто пловцы, в хаос листьев,
Кружась от испуга.
Оставляя круги,
Пузыри и прошедшие даты.
Оставляя долги,
Оставляя на финиш закаты.
Их начала, концы
Все зальют, все закормят, как грудью,
Туч свинцовых сосцы
Молоками осенними, мутью.
Вот и осень, не лги
Бабье лето, ты - призрак из Лимба.
И на лужах круги
От дождя, его мокрые нимбы.
* * *
Осенних петь, как пить, дождей,
Лежать, воображать, что слышим
Мы кавалькаду лошадей,
С листом рифмующихся рыжим.
Воображать живых коней,
По листьям павшим, как по клеткам
Грохочущих, в галоп, сильней...
И вдруг на шаг, негромко, редко.
Воображаем и лежим,
И чувствуем дождя нажим
На психику, по тонким крышам...
Лежим, воображаем, дышим.
Струя дождя, как будто конь,
Гарцует, топчет мне ладонь,
Но конь - абстракция доски,
А дождь - вещественность тоски.
А капель, капель легионы,
Состроенные в пустоте.
И мы, как новые Ионы,
В квартире темной, как в ките.
Что десять праведников? Их
Нам не добыть. Где взять двоих,
Лежащих тесно на кровати
С грехом и чертом меж объятий.
А капель, капель легионы,
И кто бы снова их в свиней?
Здесь осень - главная препона,
Но сила дьявольская в ней,
Но осень и Христа сильней.
* * *
Поговорим о весне
О скворцах, о грядущем потопе,
О дворах, где изъеденный снег
Будто плавает в мутном сиропе.
Поговорим о стихах,
Что рождает тоска вечерами.
В них простое событье греха
Облекается в буйное пламя.
Поговорим о тебе,
О кокетстве, прикрытом под робость,
О случившейся с нами судьбе,
Что связала нас вместе до гроба.
Поговорим, не молчи.
Отыщи этим чувствам названье.
Твои взоры ведь вновь горячи
От весны, от стихов, от желанья.
* * *
Вспоминая, как падая, словно снег,
В прошлое, мне ничего не жалко.
Как наяву вижу лица всех,
Кроме тебя. Только векам жарко
Ночью безумных касаться глаз,
Грезящих снами по бледной луною,
В которых ты - здесь и сейчас
Передо мною, передо мною.
* * *
Липа белая в свежей тьме,
Только сорванной с цвета заката.
Вся в цвету, точно в снежной зиме,
Вся в обмане и лжи аромата.
Ты, как липа, и сладкую ложь
Источаешь из губ твоих сладких.
Эта ложь меня режет, как нож.
Как удар в темноте под лопатки.
* * *
Над крышами всё кружит и метёт,
Всё кружит и метёт до истощенья,
И лампочка, как сота - желтый мёд
В прокуренном холодном помещеньи.
На полках лица - радуга цветов.
Ни одного здорового, живого...
На лицах рты - как много жадных ртов,
Которым никотин важней, чем слово.
Так холодно! А наверху зима
По жести бьёт, как симулянт, в припадке.
Прожекторы, собаки, вышки, тьма.
Лишь о тебе воспоминанья сладки.
* * *
Жизнь, сломанная недобро-
желателями, прочей кодлой, коброй-
женой, привела к тому, что
ты позабыт. Как будто кому-то
когда-нибудь ты нужен был раньше -
Осталось охать и ухать, как баньши
в трубе ирландского земледельца,
где ниже - жена качает тельце
ребёнка, спящего так сладко,
как в гараже спит их лошадка -
"Тойота" с приводом на четыре
в царапинах и дорожной пыли.
* * *
Быть машиной - так внедорожником,
Шутя отхаркивать гравий и пыль.
В крайнем случае быть дороже,
Чем содержимое большинства миль.
Если поездом быть, то дальнего
Следования - "Владик - Москва".
Чтоб сердце ныло под тяжестью давнего,
Чтобы в окне - огни и тоска.
Быть самолётом - так не разбиться,
В руки шахидам себя не дать.
Не оказаться подстреленной птицей,
Демоном павшим, объектом труда
Всеми любимого МЧСа,
Не разбиваться над морем, над лесом,
Не разбиваться, вообще, и точка.
Лучше машиной скакать по кочкам,
Гнать по шоссе, везти молчком
Чей-то труп с депутатским значком,
Или мчать за рулём мужика -
Небритого, хмурого, в прошлом зека.
Или красотку лет двадцати
Трёх всего лишь, но позади -
Два мужа, любовник, сын двух лет.
Впрочем, жизнь удалась, лучше нет
Скорости на осенней трассе
И инвалюты в собственной кассе.
* * *
Свобода, свобода.
Как смерть, как любовь.
Родильные воды,
Венозная кровь.
Усталые веки
Над светом зарниц.
Бомжи и калеки
Огромных столиц.
Свобода, свобода.
Как смерть, как любовь.
Которого года
Мы встретимся вновь?
Свобода, свобода.
Когда я умру?
Тасует колоду
Цыганка - к утру.
Качаются мысли
На гранях ресниц.
Сосульки повисли
В падении ниц.
Свобода, свобода.
Тоскую и жду
Полоску восхода,
Успех и беду.
О проекте
