* * *
Улитки, бабочки, колесики часов,
сухие листья, свернутые в трубочки,
булавки, мусор, гирьки от весов,
фарфоровый сатир дудит на дудочке,
крючки, бумажки, стеклышки, коробочки,
жучки, мембраны радужных стрекоз,
розетки раковин, тельца медовых ос,
серебряный кувшин, сучки, веревочки,
цветочки, мошки, крылышки, козявочки,
иголки, паутинки, паучки,
рассыпанные кнопки, ножки, палочки
Иван Ипатыч Терц, надев очки,
рассматривал, склоняясь над столом.
Но вот он выбрал сливовую косточку,
обулся и пошел за молоком,
бамбуковую взяв под мышку тросточку.
* * *
Романтический мальчик, худой, как смычок,
носит скрипку в футляре, а в скрипке – сверчок.
Романтический мальчик живет как во сне:
только видит, как медленно падает снег.
Мальчик ходит по городу, споров бежит –
чудо-жизнь, словно бледная свечка, дрожит.
Он живет надо мной на седьмом этаже
и ночами я слышу три года уже
как поет своенравная скрипка печаль,
да касается ангел крылами плеча
моего музыканта. А утром чуть свет
вижу: вышел на улицу – бледный, как смерть;
В невесомых глазах – немота под замком
(он не знает, что я с ним три года знаком).
И куда-то идет по Фонтанке-реке
фантастический мальчик с футляром в руке.
Не тревожат его гвалт, базары и смех,
только музыка сфер, только падает снег…
Ходит мальчик по городу в черном плаще
мимо белых соборов, красивых вещей…
И под визги трамваев, под ропот машин
слышен робкий мотив одинокой души.
* * *
В Юсуповском садике к вечеру пали
холодные сумерки. Смолкли трамваи.
Расходятся дети…
С простуженным горлом
ты ходишь один по дорогам, по горкам.
Зажгли телевизоры люди в окошках,
мерцает фонарь, как старинная брошка,
и музыка, музыка – белые гусли.
Содружество прутьев, снежинок и грусти.
* * *
Как сладко мчаться в лунном свете
в метельну ночь в полях родных
в начале прошлого столетья
в Саратов на перекладных!
А то и в собственной карете…
Да не в Саратов – в Петербург!
Да можно и в кабриолете!
Да даже просто в драндулете!..
Когда Декабрь как Демиург
повелевает сонмом пург,
и всё белым бело на свете, –
лететь себе, виденьем став!
Мелькают вёрсты полосаты,
и часовые у застав –
седы, продрогши и усаты –
сменяются, блюдут устав;
и спать плетутся, смену сдав.
Как сладко мчаться ночью в бричке,
когда возница Филимон,
на козлах сидя, мудазвон! –
поёт страданья о «черничке»
под колокольцев перезвон.
…И для сугреву, по привычке,
пить из горла «Шабли-Мутонн».
Как сладко мчаться в N-ску волость
в предновогоднюю метель,
где ждёт тебя сплошная вольность,
чубук и тёплая постель;
засунув руки в лисью полость,
и в серую уйдя шинель;
смешную предвкушая подлость,
а то и глупую дуэль; –
лететь себе в коляске! Ель
летит навстречу, вся в снегу.
Дымятся кони на бегу.
…Как славно, отпустив пролётку,
когда всё твёрдо решено,
дать Фильке гривенник на водку,
а то и в рыло, если что…
И кануть в снега решето.
…Как хорошо с гримасой сонной
войти, увидеть и отбрить!
Пускай смотритель станционный
попробует тебе грубить…
Внушить, взять экипаж казённый,
пулярку скушать, и отбыть
туда, где продолжает выть
лохматая ведунья вьюга.
…О, дивный век мне дует в ухо!
Как сладко ставить жизнь на ZERO!
Как славно, если любит часть!
И быть гвардейским офицером:
жить, развлечений не дичась,
подряд за всеми волочась…
А также славно под прицелом
держать врага в урочный час.
И видеть поле, три фигуры,
соперника насупротив…
Но, вдруг! – хмельной хлебнув микстуры,
хватив лихой аперитив,
смертельной выпив палитуры
и взоры к небу обратив –
упасть на серую шинель!
забыться в белую метель!..
И удивлённо умирать,
томясь дурацкой буквой «ять».
* * *
Была зима, и теплилась свеча.
Мышь копошилась в мусорной коробке.
«Мы пьём вино – я и моя печаль…» –
шептал, прикуривая от конфорки
поручик М. Ветр завывал не в такт.
Была зима, в окне порхали хлопья…
Он прикурил и, затянувшись, так
сказал Петру: «Сейчас тебе дам в лоб я!
Зачем ты, мерзопакостный денщик,
мозолишь мне глаза своей персоной!
А ну-ка! От буфета ключ ищи,
и доставай мгновенно штоф перцовки!
А то – бутыль наливки принеси…»
Денщик накинул китель и поплёлся
в гостиную к буфету, «гой еси!...» –
ворча под нос.
…Часы пробили полночь.
И вот графин дрожит в его руке
/то бишь – Маевского, метагероя…/.
А за фрамугой в ледяной трухе
мерещится… От этого – херово.
Поручик пьёт перцовку тет-а-тет
с таинственной особой в чёрной шали,
которая есть СМЕРТЬ, которой нет…
И длится ночь. И мышь в коробке шарит.
………………………………………….
Он пил до четырёх утра. Затем,
шинель накинув, – на пустой Литейный
в тоске неясной выбежал, как тень…
И захлебнулся голубой метелью.
* * *
С.Потапенко
Голубыми вечерами
На железной крыше
Белый ангел почивает -
Кружевные брыжи.
Вот он, голову склонив
На карниз невзрачный,
Спит, воздушен и красив,
И полупрозрачен.
Строг его нездешний лик,
И, как простокваша,
Бел небесный дождевик,
Лишь слегка подкрашен,
Или, может, то - хитон?
Вретище? Рогожа?
Нет! - хламида?.. В общем, он
Спит, во что-то облачен
Странное, похож на
Облако из молока,
Что намедни скисло;
Затекла его рука,
И крыло повисло.
Но улыбка так легка!
Так великолепна!
И божественно легла
Складка у колена.
И таинственно дрожат
Длинные ресницы,
Как во время летних жатв
Яркие зарницы...
А над ангелом кружат
Синие синицы.
И раскинуты власы,
Лоб, как месяц, светел, -
Сквозь сухих осин стволы
Я его приметил.
Прилетел к нам дивный гость
С первым робким снегом,
Весь пронизанный насквозь
Осторожным светом
Синих и далеких звезд.
Он устал! Устал! Устал!
Сквозь луны окошко
Падать, превратясь в кристалл,
Как сквозь обруч кошка...
Он забвения взалкал
И вздремнул немножко.
И лежит, прикрыв висок
Клавишами пальцев,
Словно сахара кусок,
Словно снега панцирь,
В ожидании весны
Призрачно мерцая,
И неясные нам сны
Ясно созерцая...
Беспредельной белизны,
И тихонько тая.
В зимний вечер голубой,
Дым когда ажурный
Над кирпичною трубой
Виснет абажуром;
И мороз горюч, как спирт, -
На железной крыше
Белый ангел чутко спит:
Тише, тише, тише...
* * *
Нет меня еще, я пока НИЧТО.
Но однажды я появлюсь на свет...
Будет снег, как пудра сквозь решето
Провеянная, - лететь на свет
Неонового фонаря в окне
Род.дома советского, и кружить...
И буду я мальчик - как все: вполне
Нормальный, и стану я жить и жить.
И буду я тихо расти, мужать...
Сперва не сметь мне, молчать, лежать
В лазаретах... Однако - так вдруг ни в смерть,
Как за границу не убежать.
И будут родители мне даны -
Художники; и алкаши - друзья.
И остаток Адамовой вины
Начнет саднить, умерщвлять, дразня...
И я вдруг сделаюсь "не в себе",
И стану всему, что имел, - другой...
Мне будет горько на сей земле...
И мечется бабочка под рукой:
Зачем?! о чем?! почему?! за что?! -
Не постичь душе, не понять уму.
...А снег, как известь сквозь решето
Просеянная, - летит во тьму
Ленинградской ночи чужой...
...Эй, ужо тебе, Тень с вожжой!
...............................
Ну а дальше? А дальше событий несть
Ни числа, ни меры, как смерти нет... -
Отчего я вышел такой, как есть,
И нашел последний на все ответ,
Созерцая подспудный свет,
Как Благую Весть.
А затем - я начал писать стихи.
Вот и, кстати, наглядный один пример.
...И глаза мои будут всегда сухи,
А в окне будет вечно красив пленэр.
...А теперь - декабрь на пустом дворе,
И в окне - цепочка из фонарей,
Как тогда... и в будущем январе...
/Эх, снежок рассыпчатый, плавно рей!/
А потом я буду - невемо что...
А закончится это - известно как:
Будет снег... - Достаточно! Хорошо.
Станет дождь... - Довольно! Сойдет и так...
А в итоге - я буду лежать в гробу
И слушать, как ты, прикусив губу,
Молчишь свое что-то надо мной...
Но звук вплетается неземной
В сей факт, который уходит за...
Как наворачивается слеза.
ОБЫСК
Два черных ангела пришли
И все искали что-то в ящике стола...
Посмеивались, матерились,
Гремели стулом о паркет...
Советовали: Вам же будет лучше...
Простукивали стены, в дымоход
Фонариком заглядывали.
Хмурились. Предупреждали.
...Удар в лицо! Под ребра! В пах!
- Тьфу, черт!..
Стоять, сказал!!
- Шумни, попробуй, мразь!
Дерьмо! Свинья!..
- Писаки ё....., ...вашу мать!
/Ну, что ж, понятно:
Работа грязная; на нервах... Тяжело.
Все раздражает, так-растак!..
Крутись!..
И главное - из-за кого? за сколько!.../
Потом - ходили от дверей к окну:
Туда-сюда, туда-сюда... И снова.
Без толку, без конца.
Играли кобурой, скрипели кожей,
Бубнили что-то жирное в усы...
И перья
Иссиня-черные роняли на пол.
...А после мне вручили протокол
Иль нет какой-то лист казенный в общем
Мол подпишитесь...
И в ночь растроганного повели.
ПЕРВЫЙ СНЕГ
Он стоит и молчит.
Тополь - многоочит -
За окном говорит ни о чем...
Он моргает. Потом
Надевает пальто
С перепачканным мелом плечом.
Он зовется Модест.
Он выходит в под'езд.
Громыхают в кармане ключи,
Клохчут спички в другом, -
И в ушах стоит гром.
Он выходит во двор и молчит.
Он куда-то идет.
Жизнь ему не идет, -
Знает он, поправляя очки.
В этот пасмурный день
Он, как серая тень, -
На свету незаметен почти.
Он идет в ветхий сад.
Проплывает фасад
Дома, тополь, троллейбус, фонарь,
Ларь, прохожий, киоск...
Он выходит на мост,
В дождь закутан, как в тонкий фуляр.
Он не знает, зачем
Он такой человек,
И такая тоска без причин.
Он не хочет назад.
Он идет в старый сад
И молчит,
и молчит,
и молчит.
...В небе - пенье валторн,
Ветер - полы пальто
Загибает, и стаи листвы
Прибивает к земле.
Наш герой "не в себе":
Он в тоске; и чихает, простыв.
"Ах, зачем я такой!... -
Мыслит он, - и на кой...
Этот Я: многолик, волосат...".
Он минует пустырь,
Переходит мосты
И приходит в таинственный сад.
В небе - туча плывет.
Сеет дождик... И вот -
Призрачный индивидуалист -
Он стоит и глядит,
Как по ветру летит
ЖЕЛТЫЙ ЛИСТ,
ЖЕЛТЫЙ ЛИСТ,
ЖЕЛТЫЙ ЛИСТ.
....................................
Он молчит, и - глаза
Опуская - назад
Возвращается старым путем;
Мимо черных оград
Проходя, точно вран
Белый, - чудаковат, непутев...
Вот - ключом отперев
Дверь - он на табурет
Опускается, как в полусне...
И не смотрит вовне,
Где кружится в окне
ПЕРВЫЙ СНЕГ,
ПЕРВЫЙ СНЕГ,
ПЕРВЫЙ СНЕГ!
-- -- --
Вижу улицу: улицей мчится трамвай.
Вижу дом - рассыпается дом.
Вижу - лезет из трещин сырая трава.
Вижу облако. Слышу:
"Будь добр -
НЕ ХОДИ ПО КОЛЫ
ШУ
ЩЕЙ
СЯ
МОСТОВОЙ!
...Это - Осени хрупкий чертог...
Шелушатся деревья...".
- И что из того?
"Ничего.
Ничего.
Ничего...".
* * *
Дымятся кучи бурого угля.
Проходит грузчик Вася в грязной робе,
Облепленной кристалликами льда.
Кричат в эфире черные вороны.
Сижу на досках. Рядом - кочерга.
Гляжу в пространство и, любя, - тоскую...
Я вычурный советский кочегар,
Я гнев ЧеКа испытывать рискую.
Но это все - туфта и блеф, и я
Смотрю на небо в тучах, в прутьях, в трубах...
Структурная решетка БЫТИЯ
Сквозит порой откуда-то оттуда.
Пытаюсь обозначить до конца
Ее и уяснить себе на веки.
...Ах, как красива синяя пыльца
Октябрьской ледяной росы на ветке
Поверженного ясеня!... Молчу.
Я что-то недопонял в окруженьи...
Я до безумья совершить хочу
"Необщее природы выраженье"
В сей день осенний.
...Звонкая фреза
Звенит в прозрачном воздухе морозном;
Белеют сквозь деревья корпуса
"В неповторимой перспективе Росси";
Фонарь торчит /старинный канделябр/,
А рядом - колесо от самосвала... -
Игра таинственных координат,
Чтоб ставить душу, словно голос ставить.
О, ясный лес! О, чистая краса!
О, миг осенний! О, моя работа!...
О, голый клен! О, ясень! О, сосна!...
Как камерный оркестр, поет природа.
Поет округа, озеро и пруд...
/Смычки, пюпитры, грифы, деки, струны...
Виола, скрипка, альт... ольха и дуб.../
Цветут в аллеях мраморные урны.
А я сижу и слышу, как трещат
Под кирзачами лужи: это дворник -
Амфидомант Эдгарович Лещак -
Несет метлу и жестяной подойник.
Молчу на досках, светел от росы.
Неполнота моя, меня не мучай!
...Иссиня-черный, что ли, антрацит
Мерцает справа, сваленный в три кучи.
Потом - сторожка, ящики, барак,
Забор зубчатый, а над ним - там НЕБО!
И туча в прутьях - как огромный барк,
Запутавшийся в небывалый невод.
...............................
Как сладостно предзимнею порой,
Работая истопником в котельной,
Лиловой перемазавшись золой, -
Наружу выйти в хрупкие владенья
Пространства!
И, следя летящий лист,
Последний желтый лист, летящий с неба, -
Вдруг воспринять душой прекрасный СМЫСЛ,
Нездешний смысл невыпавшего снега!
* * *
На Рождество добрый Ангел подарит тебе волшебную
коробочку,
в которой будет заключен ответ на все вопросы.
...Под вечер задрожит звонок.
Ты к двери подойдешь, в замок
Протиснешь клацающий ключ
И повернешь...
И увидишь: на лестничной площадке,
где в шахматном порядке построились кафельные ромбы;
а в неживых, проклятых, заплеванных закутах -
собрался студеный мрак; и где единственная
электролампочка в 40 технических свечей
отпускает тусклые цитаты света, -
стоит Он.
Вдохнет через порог мороз
Кристалл заиндевевших роз,
А Ангел - золотоволос -
Стоит и смотрит...
Но вот, шелестя складками левитона и шурша радугами, -
Он пройдет в прихожую и, ни слова не говоря, -
Тебе, сорящему букет
Морозной флоры на паркет, -
Протянет небольшой пакет
Прямоугольной формы,
Прямоугольной формы...
И тогда, справившись с волненьем и не спрашивая, почему, -
Ты робко на руки возьмешь
Прямоугольный сверток. Нож
С угарной кухни принесешь
И полоснешь бечевку,
И полоснешь бечевку...
И сразу - все поймешь...
все поймешь...
* * *
Как-то под вечер сидел Петров
И размышлял, что такое СМЕРТЬ...
Бычье варить он не стал бедро -
Водочки выпил и скушал сельдь.
Выпил еще раз... - эх, раз!... А сельдь,
Всю обглодав, - зашвырнул в ведро.
Что же такое за штука СМЕРТЬ -
Так и не смог разгадать Петров.
Вот он покушал, попил чайку,
Взял папироску, достал чиркаш,
Чиркнул! и закурил. Но - чу! -
Лязгнула фортка, как кочерга...
И распахнулось окно. - Конец! -
Понял Петров, но бежать не стал.
И вот - прозрачный, как холодец, -
Ангел перед Петровым предстал.
Ветер по кухне кружил листву.
Грохнул кастрюлей - пушечный залп!
...Ангел перстами высек искру
И, к косяку прислонясь, - сказал:
"Здравствуй, Петров! Я уже давно
Интересуюсь тобой... А ты
Не трепещи и закрой окно.
Также - в стакане подай воды.
".... .... .... ...." -
Благодарю.
...А теперь взглянуть
Мне в очеса ты изволь посметь;
И не лукавь, а правдивым будь:
Хочешь узнать, что такое - СМЕРТЬ?"
".....................?"
..."Знаю, что хочешь... Но - не дано
Смертному знать, что такое - смерть.
Смерть - не она, а скорей - ОНО...
...Ну-ка, тащи из буфета снедь!
...То-то! Еще - чихирю налей.
Потчевай лучше гостя, Петров!"
...И побелел наш герой, как мел,
Как первый снег, или как Пьеро.
Влаги, однако, не расплескал:
Рюмку наполнил по самый край.
"Чую, ох, чую! что смерть близка!...
Слышу, ох, слышу! вороний грай..." -
Чуял и слышал бедный Петров.
Под потолком дрожал абажур...
- Ах, извините! - сломал перо.
- Спасибо, поправил... Дальше пишу.
...Так и сидели: белый Петров,
Ангел Господень и дура-Смерть.
А за фрамугой - город Петров
Плавал в апокалиптическом сне.
Рушились зданья, влеклась Нева,
Кренился тополь, метался лист
Чешуекрылый... Нет - даже два!
...Блуждал по городу окулист -
Модест Полуэктыч... /По сути - мглист...
По форме же: шапокляк и френч.
Ужасный ферт и индивидуалист!/
...Ну, да - плевать! Не о нем и речь.
Короче, то ли вина паров
Винных, то ли чего еще... -
Но грустный на кухне сидит Петров,
И ангел ему пред'являет счет:
Мол, так-то и так-то... "В разврат пиров
Ты погрузился и пил вино,
Меры не зная!"...
На что Петров
Плюнул и выругался дрянно.
...Мол, то-то и то-то... "Во тьме миров
Ты заплутал и виновен!"
...Но
Грустно на стуле сидит Петров
И безразлично глядит в окно.
Капает в раковину вода...
И ангел таинственно говорит:
"А смерть, если хочешь узнать..."
- О, да!!!
"Так знай, что смерть - это......".
И сразу запела чудо-дуда...
Все странным дымом заволокло...
Взирает ангел туда, куда...
Петров же смотрит в окно, окно...
Глаза его, словно стакана дно,
А тело, как тонкое волокно...
Мысли - как газовое полотно...
И мучит одно...
Он глядит в окно
И слушает громкую тишину...
Тут ангел спрашивает, багров:
"Сообразил?... Отвечай же, ну!..."
"ЛИСТЬЯ ЛЕТЯТ...", - промолчал Петров.
* * *
Димитрию Дуднику сей опыт с удовольствием
посвящает автор.
Пивной ларек, обросший желтой пеной, -
Один стоишь ты средь ночной Вселенной
У старой фабрики за пустырем
Под тем полуразбитым фонарем...
Мигает он на проволоке ржавой
Над горькой полуспившейся державой
И дребезжит на ледяном ветру...
И чувствуешь: не-ет, весь я не умру!
На холоде таком дубеют руки:
Все искареженные, держат - крюки -
Граненый куп, что воблою пропах...
И пена замерзает на губах.
Пивной ларек, подельник непременный!
Тебя ли мне забыть в сей жизни бренной!...
Ты столько раз лечил мою болесть
Прекрасными словами: "ПИВО ЕСТЬ"!
Уж много лет прошло, все изменилось;
Пришли меньшевики /скажи на милость!/...
"Но мы-то знаем, - чья взаправду Власть!..." -
Мы пива твоего попили всласть.
И пусть идет все порчею, и даже
Вот "БЕЛОМОР" исчез вдруг из продажи, -
Но ты стоишь, горишь, ты не погас!...
И пива хватит нам на этот раз!
...Пивной ларек, обшарпанный и грязной, -
Тебя пою из Франции прекрасной:
Что Франция!... Мне снится, милый друг,
Декабрь, мрак, очередь, дрожанье рук...
И продавщица - рыжая Вилена -
В окошечке лютует вожделенном:
- Пошел ты на!!!...
- А ты стоял которым?!...
- БОЛЬШУЮ! С ПОДОГРЕВОМ И ПОВТОРОМ!!!
Нидеральтайх 93 - Ault 94ПОХМЕЛЬЕ-88
Снится сон: бегу из лагеря... -
Гвалт облавы, лай собак...
В небе - месяц, бритый наголо;
Звезды клацают на зубах.
Слышу выстрелы - пах! пах!
Два прямоугольных ангела
С неба в снег упали.
Ах!... -
Эхо впереди заахало.
...Жив! Бегу, сорю табак...
Рухнул в лог: лежу, запыхавшись;
Выдыхаю облака,
Повторяя в мыслях: "Жив, кажись!...
Цел еще пока!".
Ночь морозной пылью искрится,
Брызжет, колется...
Вьюга надо мною молится,
Кедр высится.
Лиственниц стволы лишайные,
Вздрогнув, изморозь крошат.
А погоня приближается:
"По ногам!..." - кричит сержант.
Так лежу - стреляй, пожалуйста!
Все равно не убежать.
Пусть убьют, сморгнут, помилуют... -
Наплевать, в конце концов.
Скрючившись, застыл - хоть билами
Бей, хоть выстрели в лицо.
Скоро в Ад отправлюсь пряменько,
Где не лучше, говорят...
Либо в Рай пойду, что праведник,
Спотыкаясь меж коряг... -
Принимайте шизофреника!
/Пусть читатель мыслит правильно:
Не сидел я в лагерях.../
........................
Но лежу, уже замеченный;
Не могя кошмар прервать...
Вот "защитники Отечества"
Подбегают и - орать:
"Ах, ты, падло! Ну-ка, встать!!...".
"Да кончай его, и нечего...".
"Нам тебя, гад, подымать?!"...
...Сапогом мне - хрясь! по печени:
"Просыпайся,... твою мать!!!".
* * *
Хожу, как будто бы без цели,
И все шепчу...
"Торчу", люблю, тону в метели,
Держу свечу...
Проглядывает еле-еле,
Дрожа... Молчу.
Стучусь в ворота, в души вхож... Но -
Все не оно...
Заглядываю осторожно
В себя, в окно...
Я понимаю, что, возможно...
Но - все равно!
Прислушиваюсь к шуму листьев,
К речам, к ручью;
Сквозь стены проникаю, в мысли
Подстать лучу.
Смерть кликаю, пью пиво в "Висле"
И жить хочу.
Ловлю намеки, искры, блестки...
Дышу в кулак.
Фонарь стоит на перекрестке,
Как Тайный Знак.
Мороз трескучий. Ветер - хлесткий.
Тоска и мрак.
Ищу во снах, в стихах, в разлуке,
В чертах лица...
То - к Небу простираю руки,
То - гоп-ца-ца!...
Не видно разрешенья муки,
И нет конца.
Пытал у ветра, ночь просил я:
- Ответь! Но - чу...
Все кажется - еще усилье...
Зову, кричу.
Но - глушь. И я сплошной Россией
"По Ильичу" /*/
Брожу в беспамятстве, без цели,
Один средь всех.
То вчувствоваюсь в звук свирели,
То в плач, то в смех.
...Уж снова листья облетели,
И выпал снег.
/Не псих ли я, уж в самом деле?/ /**/
Иду. Споткнусь. Гляжу - ворота,
Дом... - свет в мозгу!...
Вот-вот и из-за поворота,
В слезах, в снегу...
Всю жизнь пытаюсь вспомнить что-то...
И не могу.
_________________
/*/ Как говорят "по Гринвичу..." /Прим.авт./
/**/ Се - человек! /Прим.авт./
О проекте
